К сожалению, в Молдове уровень «толерантности» гражданского общества позволяет политическому классу не заботиться о таких «мелочах» как детальный отчет ушедшего правительства о проделанной работе. Более того, следуя как будто «заговору молчания», скрупулезный анализ ситуации в экономике и обществе на момент получения мандата обычно не делает и новое правительство (едва ли можно считать анализом популистские высказывания «пришедших» о «бывших»). Не удивительно в данной связи, что планы действий новоприбывших глав министерств зачастую не вполне адекватны реальному положению вещей «на старте» и имеют мало шансов быть реализованными «к финишу». Не претендуя на полный охват темы, редактор журнал «LA», постарался разобраться с тем, что было в сельском хозяйстве Молдовы, когда минсельхоз возглавил Василе Бумаков и, что останется его потенциальному приемнику.
Какое «наследство» Вам досталось?
«Наследство» не свалилось на меня, как «снег на голову» — я был вице-министром до того как возглавил минсельхоз. C экс-министром Валериу Косарчуком у нас совпадали взгляды на многие процессы в аграрном секторе РМ, на основные направления его реформирования. Мы были убеждены, что в период пребывания у власти коммунисты избрали ошибочные приоритеты в аграрной политике, результатом чего явились деформации в сфере субсидирования и налогообложения, конкуренции и конкурентоспособности сельхозпроизводителей, импорта и экспорта агропродовольственной продукции. Были созданы недееспособные «политические» кооперативы, долги по субсидиям, административные барьеры и коррупционные схемы. В должности вице-министра мне пришлось начать «чистку» системы администрирования агро продовольственным сектором, став министром я эту работу продолжил. Так, я постарался (и стараюсь теперь) избавить инспектирующие ведомства минсельхоза от «нечистых на руку» сотрудников и коррупциообразующих методов деятельности. Я настоял на том, чтобы было создано Агентство по интервенциям и платежам в сельском хозяйстве (AIPA), хотя и осознавал насколько это рискованно при наших специфичных «традициях» управления финансовыми потоками.
Однако другой альтернативы не было. Очевидно, что только за счет госсубсидий и внутренних инвестиций нам не удастся быстро модернизировать сельское хозяйство до европейского уровня – для этого необходим слишком большой объем ресурсов. Но бессмысленно было ждать значительного содействия доноров в процессе евроинтеграции до тех пор, пока мы не создадим транспарентную и эффективную структуру по адсорбции как государственных, так и донорских фондов развития агропромышленного сектора.
Направления и порядок субсидирования аграрного сектора всегда было основной и, соответственно, наиболее критикуемой сферой деятельности минсельхоза. Что изменил факт создания AIPA?
До формирования AIPA вопросы администрирования того или иного направления субсидирования решали различные управления минсельхоза. Такой подход создавал массу проблем. Во-первых, низкий уровень специальных знаний – министерские служащие профессионально занимались, к примеру, проблемами садоводства, а дополнительно и вопросами субсидирования садоводов. Во-вторых, субсидированию как «побочной» деятельности сопутствовала высокая вероятность того, что чиновник за свои «дополнительные услуги» станет брать взятки. В-третьих, отсутствовал единый центр координации процесса распределения субсидий управлениями минсельхоза и анализа эффективности субсидирования в целом.
То есть, фактически мы «за деревьями не видели леса». Целью создания специализированного ведомства AIPA было восполнение этих системных недостатков. Конечно, было не просто запустить новый механизм. Были даже сигналы от бенефициариев, что отдельные сотрудники нового ведомства стремятся получать «откат». Для меня это стало настоящим шоком! Я многократно беседовал с руководством и персоналом агентства, старался добиться понимания того, что в перспективе перед AIPA будет стоять задача управления миллиардными фондами развития аграрного сектора. Но если уже в начале деятельности агентства его репутация будет запятнана, благоприятная перспектива в реальности не состоится. Я удовлетворен тем, что коллектив агентства сделал правильный выбор. Теперь в какой район РМ я ни приехал бы на совещание с сельхозпроизводителями, убеждаюсь в том, что претензий к работе AIPA нет. Более того, можно сказать, что благодаря общедоступной обновляемой он-лайн базе данных агентства, фонд субсидирования аграрников является одним из самых транспарентных. Наконец, теперь на основе статистики, накопленной за три года деятельности AIPA, у нас есть возможность проанализировать ситуацию с инвестициями в сельском хозяйстве и результативностью субсидирования. Опираясь на этот анализ и пожелания бенефициариев, мы в состоянии вносить целенаправленные, полезные коррективы в регламент распределения субсидий. Например, в нынешнем году мы отказались от практики финансирования из госбюджета новых экстенсивных садов. Конечно, некоторые СМИ растиражировали мнение немногочисленных противников такого решение. Но это обычное явление – даже единичные возгласы недовольных всегда звучат громче.
Существует довольно внушительная группа наших сограждан, недовольных тем, что наряду с малообеспеченными фермерами субсидии получают и сельхозпроизводителимиллионеры.
Действительно, есть случаи, когда довольно крупные (по меркам Молдовы) сельхозпредприятия инвестируют средства в развитие производства и в соответствии с законодательством РМ получают субсидии. В данной связи необходимо учитывать ряд обстоятельств. За последние три года минсельхоз совместно с партнерами по социальному диалогу трижды менял «плафоны»-лимиты на размер субсидии в «одни руки» и на один субсидируемый объект, в результате мы достигли некого разумного баланса в этом вопросе. Статистика AIPA показывает, что в общей массе бенефициариев преобладают как раз сельхозпроизводители малого и среднего масштаба. Надо ли субсидировать крупные предприятия? Я убежден, что это необходимо. Во-первых, вокруг таких предприятий со временем начнут формироваться смежные бизнесы, появятся «кластеры», которые потянут за собой развитие производственной инфраструктуры. Во-вторых, наличие таких предприятий необходимо еще и в качестве примеров для донорских структур, гарантов того, что инвестиции в агробизнес Молдовы способны принести хороший результат. И лишь когда у аграрного сектора РМ появится доступ к большим донорским программам и проектам, таким как ENPARD, тогда можно будет постепенно переходить на субсидирование сельхозпроизводителей по принципу «на гектар» — в соответствии с общеевропейским трендом.
Среди экспертов бытует мнение, что еще один европейский тренд – развитие села – в Молдове проигнорирован.
Беспрецедентный для европейского пространства случай – в РМ министерство экономики дало отрицательный отзыв на законодательную инициативу создания министерства пищевой промышленности, сельского хозяйства и развития села. В результате, функции по администрированию сельского развития «зависли» где-то в «межминистерском пространстве» и, что досадно, Молдова пока не получила доступ к соответствующим европейским фондам. Сейчас к нашим оппонентам приходит осознание этого факта. Тем не менее, пока даже мое предложение о необходимости формирования хотя бы профильного управления в рамках минсельхоза не встретило поддержку во всех министерствах. Однако я не перестану убеждать коллег в правительстве и общественность в том, что развитие сельского хозяйства невозможно в отрыве от развития сельской инфраструктуры – водоснабжения, дорожного строительства, традиционной и альтернативной энергетики, многого другого.
Отдельные эксперты считают, что в Молдове значительное количество сел не располагает потенциалом развития, соответственно, сельское хозяйство – не самое приоритетное направление развития национальной экономики. Как Вы относитесь к таким идеям?
Как к идеям, оторванным от реальности. Я хорошо помню недоумение, даже раздражение зарубежных экспертов и дипломатов, когда они узнали, что в проект национального плана развития РМ наши прогрессивно мыслящие интеллектуалы не включили сельское хозяйства в качестве приоритета. Безусловно, развитие сектора IT-технологий играет большую роль в современном мире, и мы не вправе абстрагироваться от этого факта. Однако необходимо отдавать себе отчет в том, что сегодня в сельской местности проживает значительная часть населения РМ, сельское хозяйство обеспечивает серьезную долю в ВВП, агропродовольственная продукция – основа молдавского экспорта. Поэтому в приоритетности сектора нет, и не может быть никаких сомнений. При этом, заняв пост министра, я стремился быть реалистом и в том смысле, что не пытался «объять необъятное» — сначала определил лишь пять стратегических направлений деятельности минсельхоза (впоследствии их число возросло до десяти).
Кстати, Вас не смущает то, что для многих Вы – «министр-механизатор», пропагандист сельхозтехники и технологий системы консервирующего земледелия?
Я считаю это очень лестной характеристикой. Убежден, что в условиях изменения климата и жесткой конкуренции на мировом рынке продовольствия будущее сельского хозяйства Молдовы в качестве конкурентоспособного субъекта немыслимо без перехода к ресурсосберегающим технологиям «mini-till» и «no-till». Отрадно, что все большее число отечественных сельхозпроизводителей осознают потребность в реформировании агротехнологий и приобщаются к этому процессу. Надеюсь, что в самой ближайшей перспективе этот тренд отраслевые научные учреждения поддержат созданием дееспособной системы трансферта технологий и агрономический знаний. Их цена сейчас растет в геометрической прогрессии.