В ответ на всемирную задачу восстановления почвенного углерода и верхнего слоя почвы австралийский почвенный эколог доктор Кристин Джонс предлагает доступный, революционный подход к улучшению здоровья ландшафта и продуктивности фермерских хозяйств. На протяжении нескольких десятилетий Джонс помогала передовым фермерам и владельцам ранчо внедрять регенеративные системы земледелия, которые обеспечивают значительные преимущества для биоразнообразия, связывания углерода, круговорота питательных веществ, управления водными ресурсами и повышения производительности. После весьма успешной карьеры в области исследований и распространения знаний в государственном секторе в 2001 году Джонс получила премию Community Fellowship Award от организации Land and Water Australia за «мобилизацию сообщества на лучшее управление своими землями, водой и растительностью».
Три года спустя она запустила Amazing Carbon как средство, чтобы широко поделиться своим видением и вдохновить на изменения. Джонс организовала и провела семинары, полевые дни и конференции по всей Австралии, в Новой Зеландии, Южной Африке, Зимбабве, Европе, США и Канаде. В прошлом году она выступила с презентациями для таких различных американских организаций и учреждений, как Государственный университет Аризоны, NRCS, Пенсильванский альянс по нулевой обработке почвы, Массачусетское отделение Северо-Восточной ассоциации органического земледелия (NOFA), Группа по охране здоровья почвы долины Сан-Луис и Коалиция Quivira. В 2015 году приверженность Джонс оказать наибольшее влияние на мировом уровне привело ее в Альберту, Саскачеван, Манитобу, Онтарио, Канзас, Нью-Мексико, Калифорнию, Флориду, Коста-Рику и Южную Африку, а также во многие регионы Австралии и Новой Зеландии. В начале марта она едет в Западную Австралию, за 2500 миль от своего дома, чтобы провести первый из серии сельскохозяйственных форумов по восстановлению почв, на которых 11 фермеров получат денежные награды за приостановку ухудшения состояния почвы в системах земледелия засушливых земель за счет совмещения посевов с многолетним травами теплого периода.
ACRES U.S.A. Вы пережили рак? КРИСТИН ДЖОНС. Да, именно поэтому я делаю то, что делаю. Но я не говорю об этом много, потому что если вы начнете свой разговор со слов «мы все умрем от рака, если мы не изменимся», люди отключаются. Это слишком опасно. Большинство из нас потеряли близких из-за рака. ACRES U.S.A. Вы говорите, что проблема заключается не только в токсинах, содержащихся в пище, но и в использовании биоцидов – химических веществ, убивающих живые организмы и снижающих содержание питательных веществ в пище. И вы приписываете это сокращение количества питательных веществ ингибированию моста между растениями и микробам. КРИСТИН ДЖОНС. Попали в точку. Если мост между растениями и микробами разрушен, мы не сможем получить микроэлементы, которые нужны нашему организму для предотвращения рака и ряда других метаболических нарушений. Рак не передается. Это просто неспособность нашего организма предотвратить репликацию аномальных клеток. На сегодняшний день ответ на кризис рака сосредоточился на строительстве большего количества онкологических отделений, найме большего количества онкологов и проведении дополнительных исследований. Большой прорыв в профилактике рака будет заключаться в изменении способа производства продуктов питания.
ACRES U.S.A. У нас есть множество свидетельств из мета-исследований, что содержание питательных веществ в продуктах, выращенных органически, как правило, выше, чем в продуктах, выращенных химическим способом. У нас также есть документальные свидетельства резкого снижения содержания питательных веществ в ряде пищевых продуктов за последнее столетие. КРИСТИН ДЖОНС. Да, мы получаем двойной удар. Мы поглощаем химические остатки, но не микроэлементы и фитонутриенты, необходимые для эффективного иммунного ответа. Для производства этих фитонутриентов растениям необходимы микроэлементы, такие как медь и цинк. Но микроэлементы не будут доступны при отсутствии неповрежденного микробного мостика.
ACRES U.S.A. Вы говорили о том, что фермеров вынуждают иметь чистые фермы и единообразие полей. Похоже, что одна из проблем, которые вы определяете, – это неправильное понимание того, что значит хорошо заниматься сельским хозяйством и быть хорошим фермером. Какими качествами, по мнению фермеров, они должны обладать, чтобы создать здоровую почву? КРИСТИН ДЖОНС. Я должна признать, что в начале 90- х, когда я впервые начала посещать фермы, которые использовали комплексный плановый выпас, я была немного шокирована, увидев, как много сорняков вырастает. Эти сорняки были бы опрысканы при прежнем режиме управления, но владельцы ранчо говорили: «Не волнуйтесь. Мы должны пройти через эту фазу. Если мы опрыскиваем сорняки, мы создаем голую землю, а семена сорняков, которые там есть, означают, что сорняки просто возвращаются». Есть пословица: «Чем больше вы опрыскиваете сорняки, тем больше сорняков вы будете опрыскивать». Это правда! Постоянный возврат к голой земле создает больше проблем, чем решает. Те владельцы ранчо знали, что у некоторых сорняков глубокие корни, которые приносят питательные вещества. Оставление их там означало, что растения более высокого качества в конечном итоге смогут расти в улучшенной почве и заменять сорняки. Так и случилось. За последние 60 лет мы безуспешно пытались бороться с сорняками при помощи химикатов. Одна из захватывающих вещей в революции многовидовых покровных культур, происходящей в Соединенных Штатах, заключается в том, что чем больше видов растений вы используете, тем больше ниш вы заполняете и тем меньше возможностей для сорняков. Любители покровных культур экспериментируют с 60 или 70 различными видами в своих смесях. Я считаю тенденцию к поликультуре самым значительным прорывом в истории современного сельского хозяйства. Даже в этом случае, когда вы впервые видите многовидовой покров или товарную культуру, выращенную с сопутствующими растениями, вы можете подумать: «Ого, это выглядит неопрятно», потому что мы к этому не привыкли.
Нужно время, чтобы понять, что объединение всех этих разных растений действительно полезно. Каким-то образом мы должны изменить представление о том, как выглядит здоровое поле, чтобы, когда люди видят голую землю или монокультуру, они понимали, что ей не хватает и что это нехорошо. ACRES U.S.A. Какой отклик получают пионеры покровных культур?
КРИСТИН ДЖОНС. Они видят фантастические результаты. Проблема в том, что они не получают заслуженной похвалы. Это постепенно начинает меняться. NRCS, в частности, исключительно поддерживает этих ведущих фермеров. Практика покровных культур сейчас вызывает огромный интерес. Недавно я посетила Брендона Роки, молодого картофелевода в долине Сан-Луис в Колорадо. Брендон повысил эффективность орошения на 20 процентов за счет использования покровных культур. Во всем мире растет признание того факта, что многовидовые покровные культуры улучшают взаимосвязь между почвой и водой.
ACRES U.S.A. Да, еще один аспект этого изобилия. КРИСТИН ДЖОНС. Если есть чистый пар между посевами или голая земля между садовыми насаждениями, такими как виноград, агрегаты почвы разрушаются. В результате вода не может проникать так быстро. Она остается ближе к поверхности и легче испаряется. Отсутствие агрегации также делает почву более подверженной ветровой и водной эрозии. Мы опасаемся, что если выращивать растения-компаньоны или покровные культуры, они израсходуют всю воду и питательные вещества. Мы должны понимать, что, поддерживая почвенные микробы, разнообразие растений фактически улучшается усвоение питательных веществ и удержание воды. ACRES U.S.A. Какие методы могут использовать фермеры в переходный период от химически интенсивной системы, в которой нет действующего моста между растениями и микробами? КРИСТИН ДЖОНС. Иногда, когда фермеры осознают важность биологии почвы, они сразу же прекращают использование удобрений и химикатов. Это не обязательно хорошо. Чтобы популяции почвенных микробов восстановились, требуется время. Если почва не работает, есть вероятность, что колеса отвалятся при внесении удобрений. Если произойдет сбой, фермеры вернутся к тому, что они знают – химическому сельскому хозяйству.
Вы должны медленно вернуться назад и признать, что для перехода потребуется время. Ключ к началу работы – экспериментировать на небольших участках. Это просто окунуть палец ноги в воду. Добавьте к пшенице немного клевера или гороха или кукурузы – только на одной части поля. Это снижает риск. Когда фермеры увидят, что они, скорее, получили, чем потеряли урожай и что урожай выглядит более здоровым, – они будут вдохновлены на то, чтобы в следующий раз попробовать более обширные площади и большее разнообразие растений-компаньонов. Другой вариант – посеять многовидовые покровные культуры на части земель, которые обычно используются для выращивания товарных культур. Вам исключительно повезло в Соединенных Штатах, потому что многие фермеры сейчас экспериментируют с покровными культурами. Как только разнообразие увеличивается, появляются божьи коровки, златоглазки и хищные осы, а потребность в инсектицидах отпадает. А после проливного дождя очевидно, что вода лучше проникала в те части поля, где были посевы покровных культур. Постепенно изменения стали неотъемлемой частью фермерства – по сути, захватывающей частью. Экспериментирование и адаптация становятся нормой, а не конформизмом. Уверенность растет, поскольку благодаря знаниям из первых рук внедряются способы восстановления здорового верхнего слоя почвы. ACRES U.S.A. А как насчет удобрения? КРИСТИН ДЖОНС. Очень важно постепенно сокращать потребление химических удобрений. Если вы использовали много синтетического азота, то свободноживущих азотфиксирующих бактерий в вашей почве не будет.
Простой способ перехода – уменьшить количество вносимого азота примерно на 20 процентов в первый год, еще на 30 процентов в следующий, а затем еще на 30 процентов через год. В то же время, сокращая внесение удобрений, абсолютно необходимо поддерживать биологию почвы за счет присутствия большого разнообразия растений в течение как можно большей части года. Еще один способ постепенно сократить количество удобрений – использовать удобрения для листовой подкормки, а не вносить удобрения под семена. Микроэлементы, вносимые некорневыми добавками, также могут помочь в переходный период. Их можно смешивать в резервуарах с экологически чистыми продуктами, такими как верми-жидкость, экстракт компоста, гидролизат рыбы, молоко или экстракт морских водорослей. Какой бы путь вы ни выбрали для поддержки биологии почвы, общая цель – улучшение ее функции с каждым годом. Чрезмерное использование синтетических удобрений будет иметь противоположный эффект.
ACRES U.S.A. Вы упомянули самый продолжительный полевой эксперимент в Северной Америке, который показал, что высокий уровень азота истощает почвенный углерод. КРИСТИН ДЖОНС. Делянки Морроу – самые старые экспериментальные поля с бессменной культурой в Соединенных Штатах. Группа исследователей из Университета Иллинойса исследовала, как режимы удобрения, начатые на этих участках в 1955 году, повлияли на урожайность сельскохозяйственных культур и уровни углерода в почве и органического азота. Они обнаружили, что поля, на которые вносилось больше всего азотных удобрений, в конечном итоге получили меньше углерода в почве и, как ни странно, меньше азота по сравнению с другими полями. Исследователи пришли к выводу, что добавление азотных удобрений стимулировало появление бактерий, расщепляющих углерод в почве.
Причина, по которой в почве меньше азота, хотя внесено больше, заключается в том, что углерод и азот связаны вместе в органическом веществе. Если углерод разлагается, почва также теряет азот. Они вместе разлагаются. ACRES U.S.A. Это восхитительно. Расскажите о Дэвиде Джонсоне и о том, что он обнаружил в ходе своих исследований в Государственном университете Нью-Мексико. КРИСТИН ДЖОНС. Доктор Дэвид Джонсон живет в Лас-Крусес, к югу от Альбукерке. Он обнаружил, что соотношение грибов и бактерий в почве является более важным фактором для производства растений, чем количество доступного азота или фосфора. К сожалению, в большинстве наших сельскохозяйственных почвах бактерий гораздо больше, чем грибов. Хорошая новость заключается в том, что фермеры используют многовидовые покровные культуры, сопутствующие культуры, пастбищные культуры и другие поликультуры, а владельцы ранчо, которые управляют своими многолетними травами с помощью кратковременного выпаса высокой плотности, сопровождаемого соответствующими периодами отдыха, продвигают свои почвы к доминированию грибов. Когда вы зачерпываете почву, у нее появляется прекрасный компостный грибной запах, который указывает на хороший уровень грибов. Часто сельскохозяйственные почвы не имеют запаха или имеют кисловатый запах.
Грибы важны для связывания углерода в почве, а также для получения питательных веществ. Для образования гумуса, сложного полимера, требуется несколько катализаторов, включая метаболиты грибов. ACRES U.S.A. Это действительно интересное открытие. Я хотел бы получить представление о деградации почвы. Вы писали о том, каким пышным и зеленым был ландшафт Австралии во время европейского поселения в начале 1800-х годов, когда земля сейчас опустела. Как реагируют ваши читатели?
КРИСТИН ДЖОНС. Им особенно трудно поверить в то, что южные и юго-западные районы Австралии поддерживают зеленые растения в течение нашего жаркого и сухого лета. К счастью, некоторые из первых европейских поселенцев вели журналы. Джордж Август Робинсон, который был главным защитником аборигенов, в течение нескольких лет вел ежедневный дневник. Робинсон был внимательным наблюдателем. Он делал зарисовки пейзажа и описывал его. Летом, когда было более 100 градусов жары (по Фаренгейту, т. е. 37,7 градусов по Цельсию) и месяцами не было дождя, Робинсон везде отмечал зеленую траву и ковры из полевых цветов. К сожалению, мы не знаем, что это были за растения, потому что больше нет полевых цветов и некоторых цветов, о которых он писал. ACRES U.S.A. Не могли бы вы реконструировать то, что произошло с уничтожением всей этой пышной и разнообразной растительности. КРИСТИН ДЖОНС. Европейские колонисты привозили корабли овец, которые быстро размножались.
В Англии можно было держать овец в постоянном контакте с травой, и это не имело большого значения, потому что почти всегда шел дождь. Погода в Австралии имеет тенденцию колебаться между засухой и проливным дождем, и англичане к этому не привыкли. К концу 1800-х годов в Австралии насчитывалось много миллионов овец, пасущихся на пастбищах до голой земли в засушливые периоды. Когда шел дождь, незащищенная земля смывалась. Речные системы и заболоченные земли заполнены наносами. Сейчас мы занимаемся земледелием на подпахотном горизонте. Мы потеряли от 2 до 3 футов (0 , 7 — 0, 9 м ет р а) верхнего слоя почвы по всей стране. Первоначальная почва была настолько хорошо заполнена, что аборигены могли копать ее голыми руками. Первые европейцы, прибывшие в Австралию, говорили о двух футах черной «растительной плесени», покрывающей поверхность почвы. Сегодня наши почвы в основном светлые. Использование цвета для описания почв возникло только после того, как богатый углеродом верхний слой почвы сдувался или размывался. Это не редкость: почти каждая так называемая цивилизованная, развитая страна в мире тем или иным образом потеряла верхний слой почвы. В США были пыльные бури, созданные обработкой почвы. Восстановление здоровья сельскохозяйственных почв потребует большего, чем просто умение минимизировать потери почвы. Нам нужно научиться создавать новый верхний слой почвы, нам нужно научиться делать это быстро.
ACRES U.S.A. Я читал, что в Австралии, используя так называемые передовые методы управления по сохранению стерни и минимальной обработке почвы, производство пшеницы приводит к потере 7 килограммов почвы на каждый килограмм собранной пшеницы. Все еще так плохо? КРИСТИН ДЖОНС. Да, наверное, хуже. Я задокументировала доказательства потери 20 тонн почвы с гектара в год в результате ветровой эрозии. Средняя урожайность пшеницы в Австралии очень низкая – около 1 тонны с гектара. Чтобы достичь этого, мы теряем огромное количество почвы. Текущая ситуация неустойчива. ACRES U.S.A. На какой площади сельскохозяйственных угодий Австралии необходимо увеличить содержание углерода в почве, чтобы компенсировать выбросы углерода в вашей стране?
КРИСТИН ДЖОНС. Потребуется лишь полпроцента увеличения углерода в почве на 2 процентах наших сельскохозяйственных земель, чтобы улавливать все выбросы CO2 в Австралии. Наши выбросы низкие по сравнению с площадью нашей земли, потому что у нас относительно небольшое население. ACRES U.S.A. Есть ли у вас какие-либо представления о том, сколько сельскохозяйственных угодий на мировом уровне нужно будет использовать по-другому, чтобы увеличить содержание углерода в почве в достаточной степени, чтобы обратить вспять глобальное изменение климата или компенсировать парниковые газы? КРИСТИН ДЖОНС. Сельское хозяйство является основным видом землепользования во всем мире. По данным ФАО, здесь около 1,5 млрд га пахотных земель и еще 3,5 млрд га пастбищ. В настоящее время большая часть этой земли теряет углерод. Несомненно, уже были и будут бесконечные споры о том, сколько углерода может быть секвестрировано в почве. На мой взгляд, дело не в том, сколько, а в том, сколько внимания необходимо сосредоточить на преобразовании каждой фермы, которая в настоящее время является чистым источником углерода, в чистый сток углерода. Если бы все сельскохозяйственные угодья улавливали больше углерода, чем теряли, уровни CO2 в атмосфере упали бы одновременно с улучшением продуктивности хозяйств и улучшения функции водосбора. Это решило бы подавляющее большинство наших проблем с производством продуктов питания, окружающей средой и здоровьем человека. Я разочарована тем, что во всемирно признанных рецензируемых журналах по почвоведению по-прежнему публикуются статьи – совсем недавно, в 2014 году, – в которых преуменьшается вероятность связывания углерода в сельскохозяйственных почвах. Как и следовало ожидать, в этих статьях не упоминаются корни растений, жидкий углерод или микоризные грибы. Многие ученые и широкая общественность запутались, предполагая, что связывание углерода в почве происходит в результате разложения органических веществ, таких как пожнивные остатки. При этом они упустили из виду главный путь восстановления верхнего слоя почвы. Активация пути жидкого углерода требует оптимизации фотосинтетической способности. Есть много разных способов добиться этого. Я испытываю огромное уважение к фермерам и владельцам ранчо, которые сделали то, что, по мнению экспертов, невозможно. Если у нас есть будущее, оно во многом будет связано с мужеством и решимостью этих людей. ACRES U.S.A. Вы инициировали Австралийскую схему аккредитации почвенного углерода (ASCAS). Я очень впечатлен тем, что один человек начал что-то подобное.
КРИСТИН ДЖОНС. Я запустила ASCAS в 2007 году из-за разочарования в связи с тем, что федеральное правительство ничего не делает для поощрения инноваций в управлении земельными ресурсами. Я хотела продемонстрировать, что ведущие фермеры могут накапливать углерод в своих почвах и получать за это финансовое вознаграждение. Но мои попытки блокировались на всех уровнях, в том числе подвергались публичным высмеиваниям. Я подозреваю, что сопротивление в значительной степени было вызвано тем фактом, что Австралия импортировала сельскохозяйственные химикаты на сумму более 40 миллиардов долларов, и политики рассматривали это как большой бизнес. Они поняли, что для накопления углерода в почве фермерам необходимо сократить использование химикатов.
Были и другие проблемы. Австралия ратифицировала Киотский протокол через девять месяцев после запуска ASCAS. В соответствии с Киотскими протоколами выдача квот на выбросы углерода требует соблюдения правила 100 лет, это в основном означает, что любой платеж за углерод почвы должен регистрироваться в праве собственности на землю, и деньги должны быть возвращены, если по какой-либо причине уровень углерода упадет в последующий 100-летний период. Кроме того, существует правило дополнительности, согласно которому фермерам нельзя платить за изменения в землепользовании, которые они в любом случае сделали бы или приведшие к более высокой прибыли. ACRES U.S.A. Вы сказали, что у этой истории хороший конец. КРИСТИН ДЖОНС. Несмотря на препятствия, я чувствовала важность признания пионеров восстановления почвы. В конце прошлого года мы решили отказаться от оригинальной модели ASCAS и начать все сначала. 19 марта 2015 года, почти через восемь лет после того, как мы запустили ASCAS в 2007 году, наша покровительница Ронда Уилсон вручит 11 наград за лидерство в области восстановления почвы на сельскохозяйственном форуме в Донгаре, Западная Австралия. Правильно, что эти награды будут вручены в Международный год почв. ACRES U.S.A. Какие изменения внесли ваши лидеры в области восстановления почвы, чтобы улучшить функцию почвы? КРИСТИН ДЖОНС. В сельскохозяйственном регионе Западной Австралии очень жаркое и засушливое лето. Зимы прохладные и влажные, хотя и не такие влажные, как хотелось бы многим фермерам. Новаторские владельцы ранчо сеют летние активные травы в конце зимы, когда есть достаточно влаги для прорастания, несмотря на мнение «экспертов», что летом слишком жарко и сухо, чтобы что-либо могло расти. Многолетние травы имеют невероятно глубокую корневую систему и образуют микоризные ассоциации, которые помогают им выжить. Вскоре травы создают собственный микроклимат.
Приятно видеть эти зеленые пятна на выжженном ландшафте. Это помогает нам понять, как сельская местность, с которой столкнулись первые европейские поселенцы, могла оставаться зеленой в течение лета. ACRES U.S.A. Во время Народного климатического марша в Нью-Йорке большой контингент веганских активистов несли плакаты, обвиняя скот как главную причину глобального потепления. Что вы думаете о сокращении выбросов парниковых газов среди жвачных животных?
КРИСТИН ДЖОНС. 200 лет назад на планете было больше жвачных животных, чем сейчас, но мы перешли от стада на свободе к животным в неволе. Это все меняет. Во-первых, мы выращиваем корм для этих животных, используя методы, интенсивно использующие ископаемое топливо, а во-вторых, кормление в замкнутом помещении создает разрыв между жвачными и метанотрофами. Метанотрофные бактерии используют метан как единственный источник энергии. Они живут в самых разных средах обитания, включая поверхностные почвы. Если корова ест траву, опустив голову, метан, который она выдыхает, быстро метаболизируется метанотрофами. Аналогичная ситуация и с термитами. Термиты производят метан во время кишечной ферментации, как это происходит в рубце коровы. Но изза присутствия метанотрофных бактерий уровень метана вокруг термитника на самом деле ниже, чем в общей атмосфере. В природе все сбалансировано. После катастрофического разлива нефти Deepwater Horizon в Мексиканском заливе океан бурлил не только нефтью, но и метаном. К удивлению ученых, наблюдающих за разливом, популяции метанотрофных бактерий взорвались и потребили около 220 000 метрических тонн метана, вернув уровни в норму. ACRES U.S.A. Когда мы говорим о последствиях учащения экстремальных погодных явлений, связанных с изменением климата, таких как разрушительные наводнения и засухи, мы слишком часто забываем о том, как более эффективное управление земельными ресурсами может уменьшить их воздействие. КРИСТИН ДЖОНС. По мере того, как погодные явления становятся все более экстремальными, наши сельскохозяйственные системы должны быть более устойчивыми. Опять же, здесь жизненно важно улавливать углерод в почве для поддержания агрегативной стабильности и улучшения инфильтрации. Если мы посмотрим, например, на наводнения на Миссисипи, то увидим, что средний максимальный и средний минимальный уровни воды с начала 1800-х годов до настоящего времени демонстрируют возрастающие возмущения со времен эпохи пыльных бурь 1930-х годов. То есть максимумы становятся выше – наводнения более сильны, а минимумы становятся ниже – река уже не «течет» так часто, как раньше. Эта ситуация подъема-спада связана с ненадлежащим управлением земельными ресурсами. Если почва в хорошем состоянии, вода быстро просачивается и удерживается в почвенном профиле. Часть этой воды используется для выращивания растений, а часть будет двигаться вниз через почву для пополнения пропускающих водоносных горизонтов, питающих родники и небольшие ручьи, обеспечивая круглый год умеренный базовый сток в речные системы. При плохом почвенном покрове и низкой водоудерживающей способности почвы быстрый сток не только приводит к затоплению в более низких местах ландшафта, но также уносит с собой много верхнего слоя почвы. В наши дни это не просто почва, но и куча химикатов, которые попадают в Мексиканский залив. ACRES U.S.A. Провоцируются мертвые зоны?
КРИСТИН ДЖОНС. Да. Последствия огромны. А когда паводок закончился, уровень реки понизился, потому что пропускающие водоносные горизонты не пополнились. ACRES U.S.A. Достаточно ли добавления компоста в почву, чтобы все исправить? КРИСТИН ДЖОНС. Компост, безусловно, фантастический продукт, но одного компоста недостаточно. В конечном итоге он разложится с выделением CO2. Тем не менее, внесение компоста на пастбища с надлежащим образом выпаса или поликультуры может увеличить рост растений и скорость фотосинтеза, в результате чего в почвы будет поступать больше жидкого углерода. Разнообразные популяции микробов, особенно грибов, поддерживаемые компостом, могут способствовать гумификации, улучшению структуры почвы, водоудерживающей способности и доступности питательных веществ. В крупных сельскохозяйственных угодьях, таких как у нас во многих частях Австралии, разбрасывать компост экономически нецелесообразно. Однако экстракт компоста, который является просто химической подписью компоста, может оказаться очень полезным. Использование экстрактов натуральных растений или морских водорослей в качестве биостимуляторов – относительно новая, но быстро расширяющаяся область исследований и разработок, а также их внедрение фермерами во всем мире. Преимущество биостимуляторов заключается в том, что они действуют при очень низких дозах внесения – миллилитры на гектар, в отличие от таких продуктов, как компост, которые необходимо вносить в тоннах на гектар. Эти продукты стимулируют биоту почвы и улучшают функцию корней растений. Разрастание корней совершенно очевидно, когда вы копаете почву.
Также можно быстро улучшить структуру почвы. ACRES U.S.A. Ваша область деятельности необыкновенная. Мне интересно, не претерпел ли в определенный момент вашей жизни кардинальных изменений ваш взгляд на мир. КРИСТИН ДЖОНС. Я всегда была в гармонии с естественными ритмами. Я выросла в маленькой бревенчатой хижине, которую австралийцы называют бушем. Здесь, в Штатах, это можно назвать дикой природой. С одной стороны от нашей хижины было большое озеро. Устье соединяло озеро с океаном, поэтому с трех сторон была вода. Четвертая сторона была лесом, заполненным всевозможными любопытными растениями и животными. Я была ребенком земли. Мой отец сказал, что у меня есть собственный овощной патч, когда мне было всего два года. К этому моменту я, очевидно, могла поймать больше рыбы, чем он. Мне просто казалось, что я знаю, где будут находиться рыбы, что они хотят съесть, в какое время суток будут кормить. Я не знала, что люди чрезмерно потребляют ресурсы и загрязняют окружающую среду, пока мы не переехали в город, когда мне было около восьми лет. Я плакала перед сном каждую ночь, потому что для меня это был потерянный рай.
ACRES U.S.A. Вы изучали почвы, потому что любили выращивать растения? КРИСТИН ДЖОНС. В школе я очень заинтересовалась экономикой и планировала получить экономическое образование. Совершенно неожиданно мне предложили стипендию для изучения текстиля. Моя первая постоянная работа после окончания учебы заключалась в исследовании параметров шерсти, которые влияют на производительность обработки. Если шерстяные волокна не имеют равного диаметра по всей длине и высокой прочности на разрыв, они легко ломаются, и их трудно спрясть в пряжу. На качество шерсти влияет качество пастбищ, которое, в свою очередь, зависит от качества почвы. Окольными путями я заинтересовалась связью между здоровьем почвы, ростом растений и животноводством, получила степень доктора биохимии почвы, чтобы лучше понять, как растения взаимодействуют с микробными сообществами почвы.
Моментов вдохновения действительно не было; это был постоянный процесс открытий, нахождения чудес в общем.